Нашлось немного таких, кто не отвел глаз от соседа после такого глубокомысленного вопроса. Положив руку на плечо Сэм и сделав ее таким образом объектом всеобщего внимания, пастор Олдрич добавил:

— Эта молодая женщина появилась у нас недавно. Она хоть и незнакома с Писанием и это сам по себе факт прискорбный, но ее вины в этом нет, а сейчас она оказалась мудрее всех нас. Она все равно что ребенок, заново познающий мир и слово Божье, и все же она увидела, как часто мы бываем лицемерны и недостойны называться добрыми христианами.

Откуда-то из толпы послышалось: «Устами младенца». Кто-то другой добавил: «Аминь!»

Трэвис растерялся. Стоя в стороне, он уже собрался устроить Чесу форменную выволочку за то, что тот посмел познакомить Сэм с Молли, вынашивая надежду, что Сэм будут принимать в обществе. Теперь, после слов Сэм, а также заявлений пастора и миссис Олдрич, он не знал, что ему делать.

Непонятно как, но Сэм своими простодушными высказываниями выставила всех самодовольных идиотами — и, черт возьми, она оказалась совершенно права. Обескураженный Трэвис не мог этого не признать. Но ему стало немного жутковато, когда он задумался о том, какие еще сюрпризы может преподнести Сэм, особенно ему, в будущем. Она оказалась такой непредсказуемой, что его пробирала дрожь от одной мысли об этом!

ГЛАВА 11

— Э нет, так не пойдет. — Сэм оттолкнула от себя пару наручников, которые Трэвис уже собрался надеть на нее. — Больше я не намерена спать на полу у кровати, как собака. Ни за что.

— Ну и я не круглый идиот, чтобы пустить тебя в твою комнату с не заделанным окном, — вспылил Трэвис.

— А как насчет Элси? Трэвис приподнял одну бровь:

— А при чем здесь Элси?

— Я могла бы спать у нее, если она не против.

Это предложение вызвало на лице Трэвиса одну из тех дьявольских усмешек, от которых у Сэм все внутри так и переворачивалось.

— Нет, Сэм. Я знаю, что Элси спит очень крепко и из нее хороший сторож не получится. — Он снова позвякал наручниками. — Остаюсь я и моя спальня. Прости, Сэм, но ты сама навлекла на себя эту неприятность.

Сэм вздернула подбородок и смело посмотрела ему в глаза.

— Тогда хватай подушку и сам ложись на полу, если ты такой упрямый, Кинкейд, а я сегодня буду спать в этой мягкой постели. Скоро я вернусь к папаше и братьям, и Бог знает когда еще подвернется шанс спать на настоящей кровати, поэтому я не хочу упускать эту возможность.

Трэвиса озадачила такая наглость. Наконец он произнес:

— Сэм, я не собираюсь отдавать тебе свою кровать.

— Прекрасно, — просто сказала она. И в ответ на вопросительный взгляд добавила: — Тебя никто и не просит об этом. Мы можем спать вместе на одной кровати, Кинкейд. Ты мне мешать не будешь.

Тут Трэвис и в самом деле растерялся. Если бы это он предложил разделить ей с ним постель, он уверен, что она бы подняла дикий крик. А сейчас она как ни в чем не бывало сама лезет к нему, словно это обычное дело и ничего странного или греховного в этом нет. Мало того, она уже принялась расстегивать платье, совершенно не смущаясь, что он стоит и смотрит на нее!

— Гм, послушай, Сэм, — медленно начал Трэвис. Ему показалось, что голос его подозрительно хрипит, и смущенно откашлялся. С трудом он оторвал взгляд от глубокого выреза ее на платье и постарался сосредоточиться на ее лице. — Хочу напомнить тебе, что я сплю совсем голый.

Ее темные глаза озорно сверкнули, а в уголках Губ промелькнула еле заметная улыбка.

— Так поступают почти все, кого я знаю. Я и сама тоже, когда есть такая возможность, — ответила она.

Платье упало на пол. В одном нижнем белье Сэм плюхнулась на край кровати и принялась расшнуровывать ботинки. Когда она нагнулась вперед, глазам Трэвиса открылись ее крепкие молодые груди.

У Трэвиса захватило дух, и он выругался про себя. Проклятье, что она творит с ним? Ведь не такая она наивная дурочка, чтобы не понять, что с ним делается! Как, черт побери, он умудрился попасть в такое дурацкое положение? Как ему удастся провести ночь в одной с ней постели и не дотронуться до нее? Находиться с ней в одной комнате и то мучительно. Он не сомкнул глаз прошлой ночью, когда она лежала на расстоянии вытянутой руки. А сейчас ему предстоит пытка вдесятеро хуже прежней! Это все равно что дразнить обещаниями рая человека, осужденного на адские муки.

Вдруг его осенило:

— Сэм, ты сегодня довольно долго пробыла с Молли Уинфроу. Что она тебе наговорила? — Наверное, в этом разговоре и была разгадка сегодняшней выходки Сэм.

Покосившись в его сторону, Сэм стянула второй ботинок.

— Во-первых, я была с ней совсем недолго. А что?

— Так о чем шла речь?

Освободившись от ботинка, Сэм задрала юбку и стала снимать длинный черный чулок, обнажая ногу перед его завороженным взглядом. Господи, какие у этой девчонки красивые длинные ноги! Трэвис напряг всю свою волю, чтобы сосредоточить внимание на том, что сообщала ему Сэм.

— Она сказала, что служит в «Серебряном самородке», что она проститутка и поэтому никто из женщин не желает с ней знаться.

Она начала снимать второй чулок, и Трэвис почувствовал, как его обдало жаркой волной.

— Что еще она говорила?

Непонимание и досада промелькнули на лице Сэм.

— С чего это ты стал таким любопытным? Ничего она мне больше не рассказала, потому что явился ты и увел меня. Ну что, доволен?

Он внимательно посмотрел в ее сине-зеленые глаза, превратившиеся в щелки. Она спокойно выдержала его взгляд, не уступив ему ни на йоту. Потом она встала и потянулась, как кошка, привстав на цыпочки и подняв вверх обе руки. Тонкая ткань натянулась на ее груди. Она застонала от удовольствия и не слышала, как простонал и он, словно в агонии. Все его тело потянулось к ней.

— Я целый день мечтала раздеться: платье мне так жмет, прямо швы трещат, — лениво заметила она и расслабилась всем телом. — А ботинки мало того что уродские, еще и неудобные. Посмотри, как я натерла себе ногу.

Когда она нагнулась, чтобы показать ему это место на лодыжке, Трэвис чуть не потерял остатки самообладания. Нарочно ли искушала его Сэм или же вела себя простодушно и естественно? В любом случае она вносила смятение в его чувства. Трэвис ощущал себя козлом в огороде, а его штаны спереди чуть не лопались сами по себе!

— Сэм! Ради всего святого, будь немного поскромней, а? Мне же все видно… — Он умолк, когда Сэм взялась за подол нижней юбки и начала снимать ее через голову. Когда Сэм бросила ее на пол, Трэвис схватил ее ночную рубашку и швырнул в нее. — Вот, — прохрипел он не своим голосом. — Чтобы была одета и лежала в постели, когда я вернусь.

Он выбежал из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь. Спускаясь вниз, ему показалось, он услышал мягкий смех из своей спальни.

Несмотря на то что Трэвис в конце концов лег в постель, только когда Сэм уже крепко спала, на следующее утро они проснулись, перепутавшись ногами и руками, как нитки из старого мотка. Сэм лежала на нем, уткнувшись носом в его шею, с каждым вздохом ее теплое дыхание щекотало его кожу. Одну руку она положила ему на грудь, а он обнимал ее за талию, смяв клочок ночной рубашки, который прикрывал ее наготу. Часть простыни запуталась между ними и обвилась вокруг тел, и они напоминали две мумии, завернутые в одно покрывало.

Одна нога Трэвиса упиралась в скрученную простыню, и ему было страшно подумать, где может оказаться его другая нога. Однако же он слишком хорошо чувствовал, где находилось колено Сэм. Оно упиралось ему прямо в пах, и он надеялся только на то, чтобы при пробуждении ей не вздумалось дернуть ногой, иначе ему придется ходить согнувшись в три погибели не один день.

Трэвис все прикидывал, как ему получше высвободиться, но тут Сэм зевнула и начала потягиваться. Колено надавило сильнее, скользнуло вверх, потом вниз, отчего его охватило невыразимое наслаждение.

Из его горла вырвался глухой стон, и он изо всех сил зажмурил глаза, моля Бога, чтобы он дал ему силы выдержать эту сладкую пытку. Медленно приподняв веки, он увидел, что Сэм смотрит на него сонными глазами. Ее волосы рассыпались по плечам, непослушные локоны касались его груди, приятно щекоча кожу. Конечно, Сэм не зарделась в девической стыдливости и не отпрянула от него. Она только сонно заморгала, уяснила себе ситуацию и положение, в котором они оказались, и лукаво улыбнулась.