Сэм выпрямилась на стуле, одернула рубашку и пугливо следила, как доктор и полицейский обменивались через ее голову репликами, словно она для них не существовала. По правде говоря, ей и на самом деле хотелось бы куда-нибудь исчезнуть. Похоже, начальник полиции не пришел в восторг от внезапного превращения ее в женщину. Черт бы побрал этого дотошного лекаришку. Надо же ему было выведать ее тайну!

— Все, что надо, у нее есть. Можете поверить мне на слово, Трэвис, — успокоил полицейского Пэрди. — Конечно, согнутая в три погибели от боли в боку, одетая по-мужски, в рубашке, в которой могут поместиться еще семеро таких, как она, она вполне может сойти за парня, но грудь у этой юной леди есть, это точно.

— Никакая я не леди, — вставила Сэм хриплым голосом, который тоже мог вполне принадлежать юноше.

Напряженный взгляд Трэвиса переместился с доктора на Сэм.

— Пожалуй, это первые правдивые слова, которые я услышал от тебя за все утро, — процедил сквозь зубы Трэвис и двинулся к ней размеренным шагом. — Вы только посмотрите на нее, док. — Он окинул ее с головы до ног оценивающим взглядом. — Вы когда-нибудь в жизни видели подобную женщину, не говоря уже о леди? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Он, то есть она, не мылась, наверное, целый год и целый год не снимала ни своей потрепанной шляпы, ни стоптанных сапог! Она двигается, говорит и выглядит как парень. Дьявольщина! Пока мы тут вас дожидались, она успела выкурить сигарету!

Зажатая между стеной камеры и доктором, Сэм не смогла помешать Трэвису, когда тот неожиданно протянул руку к ее голове и одним движением руки смахнул с нее шляпу. На плечи и лицо упали длинные нечесаные пряди темно-рыжих волос.

— Господи! — простонал Трэвис, как будто ему было еще хуже, чем ей. — Это все-таки правда! А я так надеялся, что вы ошиблись, док. Но это все равно что надеяться на чудо.

Пока Трэвис переживал случившееся, Сэм выхватила из его ослабевших пальцев шляпу и водворила ее обратно себе на голову.

— Только тронь меня еще раз, начальник, и я сдеру с тебя твои прекрасные усы и затолкаю их тебе в глотку, — воскликнула она, яростно вращая черными глазами.

Доктор Пэрди, первым оправившийся после неожиданного разоблачения, рассмеялся. Трэвис смеяться не стал. Невольно его пальцы потянулись к усам. Глаза сузились, когда он посмотрел Сэм в лицо.

— Я тебя научу, как нужно вести себя, девчонка, не говоря уже о прочем.

— Кто это собирается учить меня? Уж не ты ли? — с вызовом бросила Сэм, воинственно вздернув подбородок.

— Ну нет! Я бы за это не взялся за все сокровища мира! Ни за какие деньги я не стал бы терпеть тебя у себя перед глазами!

— Трэвис, не спешите с выводами, — вмешался доктор Пэрди. — А то может так случиться, что вам придется взять свои слова назад. Факт остается фактом. Теперь, когда вы знаете, что Сэм — девушка, вы не можете оставлять ее в этой тюрьме. Надо придумать что-то другое.

С ворчанием Трэвис запустил длинные пальцы в свои густые волосы.

— Вы правы, док. Об этом я как-то не подумал. — Он задумчиво помолчал и нахмурился, так как ничего путного ему в голову не приходило. — Но что же тогда прикажете мне с ней делать?

Сэм ухмыльнулась. Ей нравилось, что два взрослых человека попали из-за нее в затруднительное положение.

— Почему бы вам не отпустить меня восвояси? И папаше не придется нападать на ваше вонючее логово, чтобы меня выручать.

— Только через мой труп, — зарычал Трэвис.

— Вот к этому я и клоню, — кивнула головой Сэм почти любезно.

Трэвис нагнулся к ней так близко, что всего несколько дюймов разделяло их лица.

— Заруби себе на носу, девчонка. Я не боюсь ни твоего отца, ни братьев, ни кузенов, ни дядьев, ни остальных родичей, как дальних, так и близких, как законопослушных, так и тех, кто вне закона. Я и без тебя знаю, что они попытаются выручить тебя, но я буду готов к этому и буду их ждать. Теперь ты находишься под арестом и будешь находиться под арестом долго. Любой, кто придет за тобой, будет иметь дело со мной. Поняла?

— Я все слышу, начальник. Мои ухи еще не оглохли и язык еще не отсох.

— Судя по твоей речи, ты и в школу небось не ходила?

— На кой мне твоя школа? — Сэм не собиралась уступать.

— Я теперь за тебя ответствен, посмотрим, как исправить это упущение. Если тебе будет чем занять свою голову и время, ты станешь лучше себя вести.

— Не хочу ни в какую школу, начальник, — упрямилась Сэм.

— Пойдешь, если я тебе прикажу, — не отступал Трэвис.

Сэм с ненавистью посмотрела на него:

— Знаешь, начальник, старую поговорку: «Можно привести коня к водопою, но нельзя заставить его напиться»?

— Я тебя напою, даже если для этого придется тебя утопить, — зловеще ухмыльнулся Трэвис.

— Не поняла.

— Ты будешь учиться, не то придется тебя убить. Желая привлечь к себе их внимание, доктор Пэрди громко откашлялся.

— Вы что, собираетесь взять Сэм к себе домой? Трэвис отрицательно покачал головой:

— По правде сказать, я не знаю, что с ней делать. — Увидев, что Сэм хочет что-то сказать, Трэвис сверкнул на нее глазами. — Ни слова больше, не то я потеряю остатки своего терпения и тебе белый свет станет не мил, хоть ты и девчонка, — пригрозил он. И продолжая разговор с Пэрди, спросил: — Может, у вас есть какие-то мысли на этот счет, док?

Доктор Пэрди пожал плечами:

— Как вы думаете, может, ее возьмут к себе пастор Олдрич с женой?

Трэвис чуть не фыркнул на это предложение.

— Вы говорите о тех милых сестричках? Господь с вами, Пэрди. Не пройдет и часа, как Сэм не моргнув глазом обворует их и будет такова.

Эти слова так возмутили Сэм, что она не сдержалась.

— Я не ворую у пасторов! — заявила она сердито.

— Это почему же? Не похоже, чтобы ты была слишком религиозной, Сэм, — подцепил ее Трэвис. Но Сэм отказывалась сдаваться.

— Мы, Даунинги, никогда не обкрадываем церкви и не трогаем людей, у которых каждый доллар на счету. Мы способны на многое, но мы еще не убили ни одного человека, и мы не крадем у вдов и сирот.

— Ага! — Блестящие глаза Трэвиса победно загорелись. — Значит, ты и есть дочь Билла Даунинга. А я до сих пор не был уверен, что именно банда Даунинга ограбила сегодня утром банк.

Сэм была готова проглотить язык, когда услышала это признание Трэвиса. Проклятье! Она всех погубит своей болтовней!

— А что ты скажешь о бедной старой миссис Макферсон? — продолжал Трэвис. — Это та старуха, которая была сегодня утром в банке. Твоя семейка ограбила ее, а ведь она вдова. И совсем небогата.

— Послушайте, Трэвис, — перебил его доктор. — Вы еще не все знаете об утреннем ограблении. Действительно, никто не пострадал. Но кроме того, Даунинги и в самом деле сделали все, чтобы не нарушить свое правило: не брать деньги у тех, кто считает каждый цент, о чем сказала Сэм. Они велели Айку Гаррисону отдать деньги только самых богатых клиентов и не трогать счета тех, кому приходится туго. Айк говорит, он в жизни не слыхал ничего подобного! А миссис Макферсон добровольно осталась там, чтобы проследить, как бы он чего не напутал. Старая карга не собиралась жертвовать ни одним центом из своих жалких сбережений, даже если бы для этого ей пришлось собственноручно застрелить Айка.

— Тогда почему же она вопила как ненормальная? — нахмурился Трэвис. Пэрди пожал плечами:

— Скорее всего, выполняла свой гражданский долг, так я думаю.

— Ну ладно, мы сейчас говорим о другом: независимо от того, обчистит пастора Сэм или нет, у них она жить не может.

— А что вы скажете о Нэн Такер? — спросил доктор, назвав имя школьной учительницы.

— Нет. Она вполне подойдет для того, чтобы учить Сэм днем, поскольку сейчас каникулы, но жить у нее Сэм тоже нельзя. У Нэн нет мужа, который мог бы держать Сэм в строгости. Кроме того, — вздохнул Трэвис, — она и так закормила меня своими пирогами.

Я с готовностью заплачу ей за уроки для Сэм, но на большие жертвы я не способен. У Нэн могут возникнуть ложные надежды, а это все равно что выпустить пчелу на поле клевера. Я и охнуть не успею, как меня по шею опутают и потащат к алтарю.